…В 11-м классе я стала «предметом страсти роковой» со стороны одноклассника Пети. Петя был на первый взгляд некрасив, на второй - безобразен. Открывая папку с фотофизиономиями моих однокашников, старшая сестра, узрев Петю, принималась весело напевать: «А-а, крокодилы-бегемоты, а-а, обезьяны-кашалоты!». Петя мне нравился, и я боролась за свое чувство, связывая шнурки сестриных кроссовок и рисуя на стенах подъезда «Маринка дура». Она не сдавалась, уверяя, что детей надо рожать от красивых мужчин…
Я смирилась и популярно объяснила Пете, что с точки зрения генофонда он мне не пара. Петя с горя окончил вуз, стал доктором и женился на очень красивой, просто роскошной девушке. Которая, кстати, подарила ему пару вполне сносных малышей. А я… А я жалею, что сделала слишком мало надписей «Маринка дура». И по-прежнему предпочитаю не шибко красивых мужчин их статным «однополчанам» из разряда мачо.
Долгое время пристрастие к антиподам Аполлонов я считала чем-то странным, сродни дурной болезни, и даже раскопала оправдательную статью про дивную особенность психики – монстрофилию. Но вскоре выяснилось, что монстрофилия – это совсем уж крайний случай, когда тянет на таких страхолюдных и увечных, хоть святых выноси. У меня не столь запущенный вариант, тьфу-тьфу-тьфу. А потом на помощь пришла Моника Белуччи, которая увидела Венсана Касселя, удивилась (возможно, выругалась и сплюнула в сторону) и произнесла: «Ну надо же, какой уродец!». И вышла за него по великой любви.
Листая биографии признанных красавиц, я с недоумением узнала, что легендарная Софи Лорен с первого взгляда по уши втрескалась в Карло Понти. Карло, конечно, не совсем пропащий, однако на фоне Софи выглядел продавцом фруктов или чистильщиком обуви.
Время шло, парадокс «красивые девушки любят некрасивых мужчин» переставал быть парадоксом. Подоспело запоздалое признание мамы, что в молодые годы она сходила с ума по актеру Виктору Авилову. Причем речь идёт не об одной моей родительнице, по «Господину Оформителю» сохли все барышни Советского Союза. Так же, как по буйнопомешанным Константину Райкину и Николаю Караченцеву. Разглядывая фотографию Авилова, я ужасалась: это какую же силу воли надо иметь, чтобы полюбить совиные глаза, длинный нос и вопиющую сутулость. Биография Авилова и вовсе подвинула психику: оказывается, наш «граф Монте-Кристо» был трижды женат, причем избранницы были как на подбор, а расставание происходило исключительно по инициативе Авилова. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, как говорится.
И, наконец, подружка, в детстве терявшая рассудок от голубых глаз Арамиса-Старыгина, в то время как я млела от весельчака Портоса, резко повзрослела, пересмотрела свои взгляды и стала женой… э-э-э… улучшенной копии французского актера Фернанделя. «У него золотая душа и совершенно потрясающая улыбка!» - закатывала глаза новобрачная, а мы удивлялись сходству жениха с лошадинозубым комиком и кивали: про улыбку – это не в бровь, а в глаз.
Вынашивая планы мести сестре Маринке, так жестоко разрушившей мое потенциальное семейное счастье, я искала одновременно подсказок и утешения в программе «самые завидные женихи». Среди «зе бестов» и «красавчиков» неожиданно затесался перекрашенный в брюнета сын Авилова, который почему-то носил фамилию Овечкин и зарабатывал миллионы клюшкой, то есть, хоккеем. Истина восторжествовала: любить некрасивых (да простят меня мужчины) сынов Адама вовсе не преступление. И рожать от них детей тоже. Но все-таки: неужели Моника Белуччи не нашла бы кого-нибудь посимпатичней? И неужели вполне себе интересная Дита фон Тиз не могла влюбиться в кого-то приятнее одиозного Мерилина Мэнсона? Почему красавицы нередко теряют голову от… да пусть уродцев, хватит натужной корректности.
«Но девушки всегда во мне чего-то находили»
«Зато душой красив наверняка»
«Если где-то прибыло, значит, где-то убыло» - гласит пословица, попутно раскрывая одну из причин привлекательности неандертальцев и соломенных страшил. Как правило, внешне обделенные мальчики уже с юных лет в курсе, что не похожи на херувимчиков, и при взгляде на них не щемит сладко сердце у девочек. И пытаются недостаток красоты компенсировать избытком других достоинств: искрометно шутят, неистово грызут гранит науки, ставят спортивные рекорды. Или одуряюще прекрасно поют, как это умел книжный Жоффрей де Пейрак – мужчина уродливый, но настолько честный-благородный-богатый, что пару ему составить мечтали самые блистательные современницы, пусть и лишь на страницах романа. Бесполезно спорить: мы все встречали потешных молодых людей, взглянув на которых всуе вырывалось имя Господа. Но уши-лопухи и горилоподобная осанка смущали лишь до той поры, пока их обладатель не проявлял другие качества: обаяние, порядочность, заботливость, нежность и доброту. В конце концов, согласно Экзюпери, «зорко одно сердце»: разглядев широту натуры и красоту души, о кривых ногах избранника думать уже не хочется. Назовем это мужской харизмой. О, вот и нашлось оправдание, почему я зависаю перед телевизором, когда там пронзительно страдает Александр Шоуа из группы «Непара»: он харизматичен. И поет не хуже де Пейрака.
«Были бы бумажки, будут и милашки»
О том, можно ли купить любовь, спорить так же бессмысленно, как рассуждать о первичности курицы и яйца. На мой взгляд, нельзя. Но у меня куча оппонентов – начиная с Джона Гейджа из фильма «Непристойное предложение» и заканчивая реалиями нашего времени. Вам нужно приводить множество примеров в пользу факта, что некрасивых, но статусных и состоятельных мужчин о-о-очень любят юные длинноногие девушки? Да буквально охотятся за ними! Опять же, не беремся рассуждать об истинности чувств, однако соглашаемся: если мужчине не повезло родиться очаровашкой, не обязательно отправляться в Спарту и кидаться в пропасть. Можно разбогатеть и – велкам, красотки.
Причем современное общество толерантно – внешность мужчины волшебным образом преображается пропорционально его капиталу. Наверное, если бы не миллионные контракты, бывать бы хоккеисту Александру Овечкину в ряду самых завидных женихов. А теперь из красавцев не вылезает.
Медные трубы
Бывает так: она красавица, а он не богат, не хорош собой. Но талантлив и жутко знаменит, чертяка. И спутнице приятно греться в лучах чужой славы, потому что столь выдающийся человек выбрал именно ее. Думаю, после Авилова не потребуется много подтверждений. Ну да присовокупим "наше все" - Александра Сергеевича Пушкина, который был, мягко говоря, «на любителя», не вылезал из долгов, равно как из объятий первых красавиц. А все благодаря громкой популярности.
Оттенить ее совершенство
Наверное, в наше время не много любительниц играть на контрасте, то есть, выбирать мужчин с внешностью «без слез не взглянешь», дабы выигрышнее смотреться на их фоне. Зато подобным славились красотки в средневековой Франции, по крайней мере, так утверждает Гюго в романе «Человек, который смеется». Конечно, эти мадемуазели были глубоко порочны, но кто берется поручиться, что нет последовательниц у герцогини Джозианы, отправлявшей Гуинплену письмо: «Ты безобразен, а я красавица. Ты скоморох, а я герцогиня. Я первая, ты последний. Я хочу тебя. Я люблю тебя». Вот уж «чем не шутит черт, пока Создатель спит».
Так решено на небесах
А бывает и так: он – урод и моральный, и физический, а она – нежный ангел, который беззаветно любит своего мучителя. Вспомните Фриду Кало, сгоравшую от страсти к Диего Ривере. А чем славен был Диего? Внешне – смесь бульдога с бегемотом, гулял как табун мартовских котов, при этом ревнив так, что шекспировский Отелло стыдливо курит в сторонке. Рассуждая о подобных союзах, остается лишь пожимать плечами и гадать: возможно, их имена вопреки всему записаны в Книге Судеб, а возможно, это и есть Любовь.
«Лучше Квазимодо, только не Басков»
Взглянем на ситуацию с другой стороны: не исключено, что женщины не так уж любят страшил, как терпеть не могут красавчиков. И у этой антипатии есть серьезные причины.
Во-первых, мужская красота, как и женская, безнадежно ассоциируется с глупостью. При просмотре фильма «Красавец-мужчина» наверняка большинство соотечественниц ломают голову: как можно было любить Аполлона Окоемова, который, пусть и хорош собой, но объективно дурак по самую… поясницу?
Во-вторых, красавчики высокомерны, особенно в юные годы, когда не хватает умишка понять, что за изгиб бровей и породистый нос надо благодарить природу и маму с папой, а не себя любимого. Отсюда – тщеславие, привычка к легким победам, снисходительное пренебрежение к женщинам и полное нежелание их завоевывать – сами придут и предложат. А мы этого не прощаем.
В-третьих, привлекательная внешность подсознательно прочно увязывается с пороком. Наши бабушки и мамы говаривали: «Красивый муж – чужой муж», прозрачно намекая на неверность. А в современных реалиях поговорка несколько переиначена: «Красивый парень – чья-то девушка». Особенно в шоу-бизнесе, где наблюдается изобилие слащавых мужских мордочек. Да и набили оскомину мальчики модельной внешности, которых больше всего на свете интересуют новинки последней коллекции да они-любимые. А вот и четвертая причина – крайний эгоизм, сопряженный с нарциссизмом. В юности среди моих знакомых имелся некий Рома – ну просто ожившая статуя Аполлона. Рома был удивительно глуп и в вузе держался только благодаря успехам в легкой атлетике. Однажды он потерпел сокрушительное поражение, потому что перед забегом не разминался, как остальные, а прохаживался по стадиону в наушниках плеера и любовался на свое отражение в лужицах после недавнего дождика. Пришедши пятым, Рома театрально горевал, а мы ликовали…
В детстве и отрочестве барышни поголовно млеют от симпатичных парнишек и сражаются за внимание самого красивого мальчика класса. Но проходит время, и истины вроде «с лица воды не пить» и «не по хорошу мил, а по милу хорош» становятся очевидными. Мы соглашаемся, что «красота в глазах смотрящего» и влюбляемся в «не Аллен Делонов», но в заботливых добрых мужчин… И все же – что привлекательного можно разглядеть в Мэрилине Мэнсоне, Стиве Тайлере и Мике Джагере?..
Автор: Инна Делова
Свежие комментарии