За что мне это все?

Когда мы праздновали начало 2008 года, я познакомился с бывшим Машиным мужчиной: он следил, как мы веселимся. Более наглого, самоуверенного, колкого и тщеславного забияку я в жизни не встречал. Если бы не Маша, мы бы подрались.

Затем я уехал отдыхать, а этот Володя стал доставать Машу, говорить, что мы не пара. И вот она мне написала: «Прощай, спасибо за счастливые минуты, проведённые вместе». А когда вернулся к ней за объяснениями, сказала:
– Я не могу без тебя.

В марте 2008 года меня зверски избили со словами:
– Ты отстанешь от этой женщины и никогда больше не придёшь к ней.

Но я не только пришёл, но и решил жениться – для меня это было делом чести. Правда, только после того, как пролежал в больнице со сломанной в двух местах челюстью, сотрясением мозга и жёлтыми от гематом лицом и шеей.

Маша обещала, что поможет найти виновных, но потом постепенно спустила всё на тормозах, намекнув, что я сам виноват, вёл себя как жертва. И тем не менее я её любил.

Стали жить в тесной однокомнатной квартире вчетвером: мы с Машей и её дочки: младшая – Таня и старшая – Саша. Маша никогда не стеснялась дочек, всё «действо» происходило при них. Более того, с Таней мы спали втроём на двуспальном диване. Все мои возражения, что нельзя заниматься сексом при детях, не действовали, потому что желание Тани спать с мамой было законом. А когда я настаивал, появлялись раздражение и намёки на мои средние мужские способности.

Открылись самые плохие Машины черты: неопрятность (на работу – с безупречным видом, дома – в трениках с пятнами), эгоизм, тщеславие, высокомерие и раздутые до безобразия амбиции. Она требовала, чтобы я любил дочек не меньше, чем её, а когда я проявлял заботу о девочках, начинала ревновать, говорила, что в первую очередь я должен заботиться о ней. Мне не хватало сил справляться со всем этим, к тому же на работе был загружен. Я готовился с ней порвать.

Однажды приехал с работы, а на кухонном столе демонстративно лежит тест на беременность с двумя полосками. Радости не было, наоборот, возникло предчувствие горя. Запретил ей делать аборт, сыграли свадьбу. После свадьбы каждую неделю дарил супруге цветы, она не снимала сама обувь, не готовила и не убирала в доме, так как это теперь были мои обязанности. В общем, предавалась безмятежной неге на диване и мечтам о будущей жизни. А все мои замечания вызывали вспышки гнева или лжеобмороки, которые я раскусил не сразу.

Позже она рассказала мне, что её бывшей мужчина, Володя, постоянно приходит к ней на работу или к подругам и справляется, крепка ли наша молодая семья. Ещё сказала, что мы созданы друг для друга, так как её знакомая-медиум предсказала все события, связанные с нами; благодаря этому Маша и приняла решение быть со мной.

Тогда-то мне и захотелось поговорить с этой знакомой. После рождения сына, когда ездили на Машину родину, я удовлетворил своё любопытство. Именно тогда я честно признался, что несчастлив в семейной жизни. Это подслушала младшая дочка Таня и передала всё маме. Меня ожидали ураган гнева и лавина пощёчин по ещё незажившим скулам. Мне было сказано:
– Неблагодарная скотина! Забыл, что я для тебя сделала?

Ударить в ответ я не мог.

После рождения сына Кости всё пошло совсем наперекосяк. Жена называла себя доверчивой дурой, говорила, что ею воспользовались и она жалеет, что мне помогла. Постоянно сравнивала меня с Вовой, с его ухаживаниями. Я пытался сохранять трезвый ум, сочетать уход за сыном, работу, внимание к супруге, какой-то минимум времени на сон.

Меня глубоко унижало, оскорбляло и раздражало такое отношение. Поступки не помогали, слова вызывали необъяснимую и неоправданную злобу. Любовью больше и не пахло. Когда я нажимал, пытаясь получить хоть какие-то объяснения неадекватного Машиного поведения, она сразу падала в обморок.

Теперь всё своё внимание я переключил на сына, а супругу стал просто игнорировать. Она не выносила детского плача, поэтому баюкал и успокаивал ребёнка всегда я. В такие минуты чувствовал себя счастливым родителем, восстанавливал душевное равновесие.

Однажды осенью я уложил Костю в кроватку и приоткрыл балкон, чтобы проветрить душное помещение, а сам ушёл на кухню. Спустя пять минут раздались вопли, что я, больной идиот, решил заморозить сына. Жена набросилась на меня, желая разодрать ногтями на части. Я пытался успокоить её, объяснить, что ничего страшного не сделал, – не помогало. Она сказала, что я типичный гестаповец, морозивший ребёнка радистки Кэт из фильма «Семнадцать мгновений весны». В итоге Маша заявила:
– Собирай вещи и убирайся! Больше ты здесь жить не будешь.

Всё ещё надеясь сохранить семью, я сказал, что никуда не уйду. Тогда Маша постелила себе на полу и заявила:
– Ты отсюда свалишь сам или тебя вынесут.

Всю ночь сопела, а утром позвонила в отделение милиции и сказала:
– Заберите человечка.

Когда я попытался поговорить с милиционерами, те ответили:
– Парень, тебе что, охота за решёткой сидеть? Лучше уйди.

Увидев мои слёзы, Маша спросила:
– Ой, а что это у нас слёзки текут?

Подавленный, я уехал к матери. Но всё простил и, вернувшись через неделю, наивно полагал, что она распахнёт объятия. А меня встретили словами:
– Почему так долго? У тебя нет совести!

И никаких извинений, только голая непогрешимость.

Спустя некоторое время всё улеглось. Мы ухаживали за сыном и любили друг друга с каким-то упоением. Но однажды я сделал Машиной дочке Тане замечание, а она мне тихо сказала:
– Да пошёл ты на … .

Я её ткнул под зад локтем. Таня громко и театрально зарыдала:
– Мама, меня Илья ударил!

Маша налетела на меня как коршун, заорала:
– Я вызываю милицию! Убирайся и больше не возвращайся. Это не твой дом!

Что я и сделал. Спустя два дня от Маши пришла эсэмэмка: «Илья, возвращайся домой, мы с Таней тебя ждём». И другая, от Тани: «Илья, хватит дуться». Я снова сделал ошибку и вернулся. И опять меня приняли с упрёками, что я отлыниваю от своих обязанностей. Жена даже ультиматум выдвинула:
– Илья, давай договоримся, что ты больше не будешь бегать к мамочке, иначе я вынуждена буду сменить дверной замок.

Я занялся Костей в перерывах между сном и работой и очень прикипел к мальчугану, наблюдал за его зарождающимся характером.

Потом помог Маше с переездом в новую обмененную квартиру, где, как я думал, и мне найдётся место. Маша, Таня и Костя переехали на время капитального ремонта к моей маме и жили там три месяца. У меня дома Маша жила как хотела, приходила во сколько хотела, получала что хотела. При этом её всё раздражало в моей маме.

На годовщину свадьбы мы никуда не поехали, так как сына не с кем было оставить. Я был против, чтобы с ним сидела Таня, а мама не могла из-за больного сердца. Жена решила, что мама симулирует, о чём мне и сообщила капризно-раздражённым голосом.

И в это же время, когда все мы жили у мамы и готовились к переезду в новую квартиру, мне пришло письмо из суда о том, что я, оказывается, уже не женатый человек. После этого я вычеркнул Машу из своей жизни.

Мне снится детский плач, меня знобит, когда сын болен. Я бы очень хотел принимать участие в его воспитании и видеться с ним в отсутствие Маши, потому что при ней всё превращается в ад.

Однажды, когда я пришёл к сыну, Маша, как всегда, постаралась оскорбить, унизить, облить грязью и выгнать вон. Я обнял её, с силой прижал к себе. Это был лучший секс за всю супружескую жизнь! Но и после него сойтись нам не было суждено. Маша уже возобновила отношения со своим бывшим, Володей, а я к тому же наткнулся на её дневник, где прочитал следующее: «Илья приползёт ко мне на коленях и будет молить о прощении. Он завалит меня подарками и цветами. Я самая сексуальная и желанная. Илья будет плакать, умолять о возвращении в семью». С этого момента я больше ни о чём не раздумывал и ушёл.

Последний Новый год был самым несчастным в моей жизни. Все, кто любит друг друга, веселились, дурачились, праздновали. Но только не я. Очень хотелось видеть Костю, но Маша и на порог не пускает меня, сразу же начинает оскорблять, и даже судебные приставы были ею соответствующим образом проинструктированы. Что мне теперь делать, ума не приложу.

с инета