ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, СОЛНЫШКО

– Мария, вы оставили свою визитку. Что вас интересует?
– Машина! – выпалила я, не в силах поверить своему везению. – Хочу написать о ней заметку. Вы не отказались бы встретиться?
– Конечно! Можете подойти к пяти часам в кафе «Элит»? У меня там встреча с другом. Спросите Андрея – меня позовут.

В назначенное время я открыла тяжёлую дверь, вошла в зал и с любопытством огляделась. За столом сидела шумная армянская кампания, которая при виде меня тут же стихла.

– Мне нужен Андрей, – сказала я робко.

Передо мной тут же услужливо распахнулись внутренние двери, и молодой человек, согнувшийся в полупоклоне, жестом пригласил внутрь.

В комнате находились двое. Шашлычник Алик, о божественных шашлыках которого восторженно отзывался весь город, и мужчина солидного возраста. На меня внимательно взглянули усталые глаза, к которым я почему-то сразу же почувствовала безграничное доверие.

– Мария? Спрашивайте, что вас интересует, чем могу – помогу.
– Меня интересует ваша машина, хочу написать о ней в нашей газете. Не могли бы вы рассказать о ней?
– И это всё? – улыбнулся он. – Тогда записывайте.
Дальше было много технической информации и «родословной» «кадиллака». Вроде бы в своё время он принадлежал охране самого Джона Кеннеди!
– Мне хочется тебе что-нибудь приятное сделать, – сказал он в конце разговора. – Слушать умеешь, а для женщины это главное. А ещё глаза у тебя хорошие. Печаль в них большая. Трудно тебе в жизни пришлось?
– Трудно, – кивнула я, поспешно отказавшись от предложения довезти до дома, хотя из города мне добираться восемнадцать километров.

Уже через три дня мы встретились с Андреем снова – случайно, на улице.

– Я заметку написала, можно показать? – осмелилась я подать голос.
– Можно, – улыбнулся он. – Давай завтра к концу дня у того же кафе.

На публикацию он взглянул мельком, зато с меня глаз не спускал. Сама не знаю почему, но я вдруг рассказала о себе всё. Как переехала в Крым восемь лет назад, как нелегко здесь приходилось первое время, как трудно было налаживать отношения с новыми людьми и привыкать к сельской жизни и огороду, о котором я, выросшая в большом областном центре с многоэтажками и рвущимися в небо фонтанами, раньше и понятия не имела. Как с восьмимесячным ребёнком на руках бросил муж, оставив без средств к существованию, как работала одновременно на трёх работах, по вечерам мыла полы у квартирантов, которым сдавала квартиру, по ночам писала курсовые студентам, а потом падала без сил и забывалась до утра беспокойным сном.

Он слушал не перебивая, лишь изредка задавал уточняющие вопросы.

– Я скоро уеду, – неожиданно сказал он. – Разреши мне звонить, как старшему другу? И знай: будет трудно – ты только позови, я брошу всё и тут же приеду.

Сама не зная почему, я согласилась. Мне очень не хватало отца, который умер практически сразу же после нашего переезда. Он был для меня всем – и другом, и советчиком, и человеком, который всегда первым приходил на помощь. Новый знакомый оказался похож на него характером.

Два месяца после своего отъезда Андрей звонил практически ежедневно. Уже совсем скоро я привыкла к этим звонкам настолько, что каждый вечер к назначенному часу начинала поглядывать на часы. Вот-вот он позвонит и в трубке раздастся знакомый голос:
– Бари ерико, аревс. (Добрый вечер, солнышко.)

Желая сделать ему приятное, я постепенно начала учить армянский. В начале декабря Андрей мягко, но настойчиво стал говорить, что хочет приехать ко мне на день рождения. Как-никак 45 лет, такую дату стоит отметить в хорошем ресторане, все расходы он возьмёт на себя. Я отказывалась, как могла, поскольку после развода долго избегала мужского внимания, опасаясь нового предательства. Но Андрей сказал, что приедет в любом случае.

Я понимала, что им движет не только дружеский интерес, что за время нашего общения он стал испытывать нечто большее. О себе я такого сказать не могла. Дело в том, что Андрей на целых тридцать лет старше меня, хотя больше 60 ему никто не давал. Да дело даже и не в возрасте. Я не могла испытывать влечение к мужчине, который так сильно напоминал мне отца. А ещё пугало то, что он был очень обеспечен. Жить за чужой счёт я не собиралась.

За неделю до дня рождения начались затяжные снегопады, дороги напоминали стекло, целыми сутками неистовствовал северный ветер. Накануне дня рождения Андрей добрался до Керченской переправы, но паром в тот день не ходил, как не ходил он и ещё несколько суток. Андрей был в отчаянии. Каждый день этот мужчина в солидном возрасте в жуткий холод преодолевал более 200 километров – из Краснодара к парому, но всякий раз возвращался ни с чем.

– Если даже я опоздаю и день рождения пройдёт, знай, что праздник у тебя всё равно будет! – упрямо твердил он.

И праздник действительно состоялся. Юбилей мой действительно уже прошёл. Через несколько дней Андрей довёз меня до дома и вместе с моим сыном стал деловито выгружать в прихожей съестные припасы.

Я смотрела на это великолепие, чувствуя нарастающую неловкость за уйму денег, потраченных на меня. Но и это было ещё не всё! В одном из пакетов оказались вещи и обувь для сына, меховая шапка и сапоги – для меня.

– Сапоги один мой друг шил на заказ, – смеясь, рассказывал он. – Когда спросил, какой размер ноги у моей девушки, я сказал – понятия не имею, ведь я даже пальцем к ней никогда не прикасался. А вот это главный подарок, – с такими словами он вручил мне трёхлитровую банку с тёмным содержимым.

– Что это?
– Помнишь, ты как-то сказала, что временами у тебя болит сердце? Это фейхоа. Очень полезно, нормализует сердечную деятельность. Я перекрутил несколько килограммов с сахаром. У вас они очень дороги, а этого должно надолго хватить, а не хватит – привезу ещё.

Остановился Андрей в городе, в отеле, никаких намёков насчет совместного вечера (и последующей ночи) он себе не позволил, чем несколько унял смятение, царившее в моей душе.

Вечером следующего дня я, прихватив двух подруг (на этом почему-то настоял Андрей), подошла к тому самому ресторану, где мы познакомились. Он был абсолютно пуст, зато в центре зала стоял богато накрытый стол.

Андрей встретил нас у входа, галантно поцеловал мою руку и по-приятельски приобнял за плечи моих подруг.

– Ну что, дамы? Прошу к столу! – гостеприимно повёл он рукой в сторону гастрономического изобилия.
– А почему зал пустой? – поинтересовалась любопытная Ленка.
– А потому, Лена-джан, что разговор у нас пойдёт серьёзный, и лишние люди нам при этом не нужны.

Разговор действительно получился серьёзным. Андрей, достав из кармана пиджака чёрную коробочку, лёгким движением руки открыл её – и мою шею тут же обвила ажурная золотая цепочка с кулоном в форме двух сердечек.

– Девчонки, – обвёл он взглядом моих подруг, – прошу отнестись с должным пониманием. Машенька, как только я тебя увидел, я сразу понял, что именно ты – женщина, которую я так долго искал. Не скрою: я был женат, и не раз, есть уже и дети, и внуки. Но ни одна не зацепила сердце, ни одна не вошла в душу. Для них я был только денежным мешком, спонсором, из которого можно бесконечно тянуть финансы. Ни с одной из них я не хотел бы встретить старость, ведь случись что – они бы первыми меня бросили. А тебе я почему-то поверил сразу. Ты очень добрая, нежная и славная девочка, которая в непростых ситуациях изо всех сил старается быть сильной. И во мне ты в первую очередь увидела не состоятельного мужчину, а друга, которому доверила своё сердце.

Обещаю: у тебя будет всё, что ты захочешь, – дом в Краснодаре, машина любой марки, путешествия в любую страну света, я обеспечу твоему сыну достойное будущее, а если получится – то и усыновлю. Тебе больше не придется самой копать огород и плакать по ночам от безысходности. И не думай, что я тебя покупаю, – этим тебя не купишь.

Я много лет уже в разводе, у меня трое взрослых сыновей, которым я передал бизнес и каждого обеспечил жильём. Они понимают, что в моём возрасте нелегко быть одному, что мне нужны семья, уют и тепло. Ты сейчас возразишь, что между нами огромная разница в возрасте, но разве я в этом виноват? Ты – моя последняя любовь в этой жизни, клянусь. Я предлагаю тебе руку и сердце.

Я была в шоке настолько, что не могла ничего ответить.

– Соглашайся, глупая! – прошептала мне на ухо Ленка. – Он тебя действительно любит. Хоть поживёшь в конце концов как человек!
– Но я-то его не люблю, – так же шепотом ответила я. – А врать ему не хочу и не буду.
– Тогда не порть сегодняшний вечер отказом, ответишь потом.

«Потом» наступило очень скоро. Андрей учтиво развёз девчонок по домам, а когда я засобиралась домой, сказал, что очень просит меня поехать к нему на снятую квартиру – обговорить детали будущей совместной жизни.

Ехать мне очень не хотелось, но и откладывать неприятный разговор тоже не имело смысла. Наверное, он это тоже понимал, но до последнего надеялся на лучшее.

Присев на краешек кресла, я долго смотрела ему в глаза, читая в них всё – и отчаянную надежду, и затаённую боль, и любовь, любовь, любовь…

– Я не могу выйти за вас замуж, – выдохнула я. – Не могу, потому что вы мне дороги как отец, а в роли мужа я вас не представляю.
– Но ведь я могу тебе стать всем – и мужем, и отцом, и матерью, и подругой! – возразил он.
– Я вам верю… Но принять предложение не могу.

Я вложила в его ладонь подаренное украшение и ушла в ночь. К Ленке, которая терпеливо дожидалась меня в своей квартире с незапертыми дверями.

Андрей уехал в страшном расстройстве, около года ежедневно звонил мне и спрашивал, не передумала ли. В конце концов он первым сдался, сказав, что уважает моё решение. И добавил: предложение остаётся в силе навсегда, а если мне потребуется помощь – чтобы звонила ему в любую минуту, он готов взять на себя решение любых, пусть даже самых сложных проблем. Вот только звонить сам, как раньше, уже не будет – слишком тяжело.

Так пролетело ещё несколько месяцев, время от времени я сама набирала знакомый номер, чтобы услышать его голос и убедиться, что с ним всё в порядке, – больше мне ничего и не нужно было.

А потом жизнь завертелась с сумасшедшей быстротой. Крым жил в напряжённой обстановке, и я каждый раз успокаивала себя тем, что вот ещё чуть-чуть – и я ему обязательно позвоню.

В один из июньских дней вдруг прихватило сердце. «Андрей!» – почему-то промелькнуло в голове. Написала его среднему сыну сообщение: «Как отец, всё ли с ним в порядке?» Он тут же перезвонил:
– Отец умер пять дней назад. Мы не могли тебе сразу сообщить. Номер телефона ты сменила, о новом знал только отец, а его телефон был с ним в Армении.
– В Армении? – ахнула я. – Зачем он туда вообще поехал, ведь недавно только перенёс операцию!
– А разве его когда-нибудь можно было в чём-то переубедить? После разрыва с тобой он ни минуты не сидел на месте – ездил к друзьям и родственникам, старался каждую минуту находиться с людьми, поскольку остро вдруг стал чувствовать одиночество. Ему категорически нельзя было лететь самолётом. Недавняя операция и нагрузки на сердце… Он скончался в больнице, а похоронили его рядом с его матерью – как он и хотел.

«Он просто не захотел больше жить, – в висках отчаянно пульсировала эта мысль, которая и по сей день не даёт мне покоя. – А если бы я тогда согласилась, всё могло быть иначе».

Так я и продолжаю жить с чувством вины. Не уберегла, не сохранила, не остановила… Теперь никто мне не скажет на ночь «бари гишер, джана» (доброй ночи, дорогая), никто не произнесёт красивых слов «ес кез каротумем, ес кез сирумем» (скучаю по тебе, люблю тебя). Нет смысла и дальше учить армянский, потому что разговаривать на нём мне теперь не с кем. На память у меня остались только фотографии. И самый главный жизненный совет: «Всегда иди только вперёд и знай, что я всегда рядом».

Я это знаю, Андрей. Ты действительно всегда будешь рядом. Прости меня за всё.